вторник, 22 апреля 2014
В лесной чаще звонко щебетали птицы. Говорливые малютки суетливо скакали с ветки на ветку, пересказывая одни им ведомые сплетни. Неподалеку, в низине, шелестел ручей, прозрачный и чистый, словно слеза. Молодая эльфийка улыбнулась своим мыслям и без страха шагнула под кроны деревьев. Лихолесье ее дом вот уже шесть сотен лет, Тауриэль помнила этот дуб, который сейчас склонился над ней, глядя свысока, когда он был еще желудем. Не спеша опустила лук на траву. За ним последовал колчан со стрелами, за ним куртка из зеленого сукна, а после и все, что было на ней.
Вода приятно обожгла ноги и Тауриэль прикрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Легкий ветерок озорно играл с прядями ее волос, ласкал лицо и все норовил лизнуть своим сухим языком ее губы. Эльфийка сделала пару шагов, погружаясь в воду уже по пояс и, с озорным взвизгом, подбодрив себя, резко нырнула в ледяную ключевую воду. Этот ручеек настолько чист, что на дне можно разглядеть каждый камушек, каждую ракушку или шишку, упавшую когда-то в воду. По течению снуют стайки мелких рыбок, поблескивая серебристыми спинами, обманчиво близко проплывающие, готовые в любой миг рассыпаться мириадами брызг во все стороны.
Она выныривает, высоко поднимая голову и делая глубокий вдох. Как же хорошо освежиться вот так, знойным летним днем.
Чуткий слух улавливает всплеск и гном крепче сжимает в руках лук, натягивая тетиву и крадется в ту сторону, где по его мнению, лань пришла на водопой. Он приближается к ручью и снова слышит плеск, только теперь громче, отчетливее. Сердце пускается в галоп, угрожая вырваться из груди, в горле мгновенно пересыхает, гном улыбается, глаза его горят азартом охоты, он резко выпрыгивает из-за дерева, служившего до поры ему укрытием и целится в добычу. Добыча держит лук и целится в него. Опешивший, Кили опускает оружие и открывает рот. Он такого в жизни никогда не видел и готов поклясться в том, что и многие сыны Махала-создателя, тоже никогда не видели ничего подобного - перед ним стоит, сжимая тонкими пальцами лук, обнаженная эльфийка. Хмурящиеся брови ее изгибаются в гримаске удивления, руки опускают лук.
- Гном? - Задает она первый подвернувшийся вопрос. В том, что перед ней стоит гном, Тауриэль нисколько не сомневается, существо ростом ей до груди, одет в меха и кожу, грубоватые черты лица. Но он держит лук, а волосы, гордость любого гнома, неряшливо свисают с обеих сторон лица.
- Эльфийка! - Весело вторит Кили, широко улыбаясь, ему и в голову не приходит отвернуться, а девушка настолько потрясена встречей, что на какое-то время забыла о том, что она не одета.
Потрескивают поленья, а заячья тушка истекает соком над огнем. Гном деловито управляется с ножом, надрезая мясо и шпигуя его чесноком.
- Вот увидишь, такая вкуснотища получится. - Его глаза озорно блестят, на губах улыбка. Гном чувствует себя абсолютно счастливым сейчас.
- Почему ты зашел так далеко во владения Элдер? - Этот вопрос не дает ей покоя и, греясь у огня, девушка размышляет о произошедшем.
- Я охотился и... - Кили пожимает плечами. - заблудился? Наверное. Сам не знаю, я просто шел, будто что-то вело меня,а потом услышал всплеск и решил, что ужинать сегодня буду олениной, но, как оказалось, будь я чуть проворнее, на ужин у меня было бы нежное мясо эльфа. - Он белозубо улыбается и Тауриэль не может сдержать ответной улыбки, не смотря на то, что откровенно грубый юмор этого гнома, едва ли можно считать действительно смешным.
"Наверное, все дело в его глазах, блестящих как агаты." - Думает она, глядя сквозь огонь на своего странного спутника.
"Как же она прекрасна." - Размышляет Кили, возясь с мясом, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о рыжеволосой красавице.
- Тауриэль...
- Кили...
Это сказано одновременно и, почему-то, ужасно смущает. Гном краснеет, впервые с тех пор, как мама отчитывала его за кражу булочек из буфета. Она облизывает вмиг пересохшие губы. Что это? Почему сердце, вдруг, так заполошно бьется?
- Мне пора.. - Нехотя признается эльфийка и поднимается на ноги, берет лук и колчан и замирает в нерешительности. Гном поднимается на ноги, подходит к ней.
- Знаешь, я был рад встретить тебя... здесь... - Голос предательски дрожит и Кили обрывает фразу, а Тауриэль, резко обернувшись, порывисто наклоняется, целует его в губы, царапая щетиной лицо и, не давая себе времени, тут же пускается наутек, ловко перепрыгивая через корни деревьев. Она бежит, словно дикий лесной зверь, как лисица, почуявшая погоню, но от того, что гонится за ней ей не убежать.
Кили стоит у костра, прижимая руку к губам, он до сих пор чувствует ласковое прикосновение чужих губ и улыбка сама лезет на лицо. Он прикрывает глаза и счастливо смеется, в голос, не боясь быть услышанным. То то ему влетит от дядюшки, но это будет потом, а сейчас он счастлив.
Вода приятно обожгла ноги и Тауриэль прикрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Легкий ветерок озорно играл с прядями ее волос, ласкал лицо и все норовил лизнуть своим сухим языком ее губы. Эльфийка сделала пару шагов, погружаясь в воду уже по пояс и, с озорным взвизгом, подбодрив себя, резко нырнула в ледяную ключевую воду. Этот ручеек настолько чист, что на дне можно разглядеть каждый камушек, каждую ракушку или шишку, упавшую когда-то в воду. По течению снуют стайки мелких рыбок, поблескивая серебристыми спинами, обманчиво близко проплывающие, готовые в любой миг рассыпаться мириадами брызг во все стороны.
Она выныривает, высоко поднимая голову и делая глубокий вдох. Как же хорошо освежиться вот так, знойным летним днем.
Чуткий слух улавливает всплеск и гном крепче сжимает в руках лук, натягивая тетиву и крадется в ту сторону, где по его мнению, лань пришла на водопой. Он приближается к ручью и снова слышит плеск, только теперь громче, отчетливее. Сердце пускается в галоп, угрожая вырваться из груди, в горле мгновенно пересыхает, гном улыбается, глаза его горят азартом охоты, он резко выпрыгивает из-за дерева, служившего до поры ему укрытием и целится в добычу. Добыча держит лук и целится в него. Опешивший, Кили опускает оружие и открывает рот. Он такого в жизни никогда не видел и готов поклясться в том, что и многие сыны Махала-создателя, тоже никогда не видели ничего подобного - перед ним стоит, сжимая тонкими пальцами лук, обнаженная эльфийка. Хмурящиеся брови ее изгибаются в гримаске удивления, руки опускают лук.
- Гном? - Задает она первый подвернувшийся вопрос. В том, что перед ней стоит гном, Тауриэль нисколько не сомневается, существо ростом ей до груди, одет в меха и кожу, грубоватые черты лица. Но он держит лук, а волосы, гордость любого гнома, неряшливо свисают с обеих сторон лица.
- Эльфийка! - Весело вторит Кили, широко улыбаясь, ему и в голову не приходит отвернуться, а девушка настолько потрясена встречей, что на какое-то время забыла о том, что она не одета.
Потрескивают поленья, а заячья тушка истекает соком над огнем. Гном деловито управляется с ножом, надрезая мясо и шпигуя его чесноком.
- Вот увидишь, такая вкуснотища получится. - Его глаза озорно блестят, на губах улыбка. Гном чувствует себя абсолютно счастливым сейчас.
- Почему ты зашел так далеко во владения Элдер? - Этот вопрос не дает ей покоя и, греясь у огня, девушка размышляет о произошедшем.
- Я охотился и... - Кили пожимает плечами. - заблудился? Наверное. Сам не знаю, я просто шел, будто что-то вело меня,а потом услышал всплеск и решил, что ужинать сегодня буду олениной, но, как оказалось, будь я чуть проворнее, на ужин у меня было бы нежное мясо эльфа. - Он белозубо улыбается и Тауриэль не может сдержать ответной улыбки, не смотря на то, что откровенно грубый юмор этого гнома, едва ли можно считать действительно смешным.
"Наверное, все дело в его глазах, блестящих как агаты." - Думает она, глядя сквозь огонь на своего странного спутника.
"Как же она прекрасна." - Размышляет Кили, возясь с мясом, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о рыжеволосой красавице.
- Тауриэль...
- Кили...
Это сказано одновременно и, почему-то, ужасно смущает. Гном краснеет, впервые с тех пор, как мама отчитывала его за кражу булочек из буфета. Она облизывает вмиг пересохшие губы. Что это? Почему сердце, вдруг, так заполошно бьется?
- Мне пора.. - Нехотя признается эльфийка и поднимается на ноги, берет лук и колчан и замирает в нерешительности. Гном поднимается на ноги, подходит к ней.
- Знаешь, я был рад встретить тебя... здесь... - Голос предательски дрожит и Кили обрывает фразу, а Тауриэль, резко обернувшись, порывисто наклоняется, целует его в губы, царапая щетиной лицо и, не давая себе времени, тут же пускается наутек, ловко перепрыгивая через корни деревьев. Она бежит, словно дикий лесной зверь, как лисица, почуявшая погоню, но от того, что гонится за ней ей не убежать.
Кили стоит у костра, прижимая руку к губам, он до сих пор чувствует ласковое прикосновение чужих губ и улыбка сама лезет на лицо. Он прикрывает глаза и счастливо смеется, в голос, не боясь быть услышанным. То то ему влетит от дядюшки, но это будет потом, а сейчас он счастлив.
вторник, 25 февраля 2014
Здесь тихо. Солнце догорает на западе, в небе хрипло покрикивают утки. Мягкая трава расстилается повсюду, насколько хватает глаз. Благословенный край.
Гном глубоко вздыхает и поднимается на ноги. В воздухе пахнет свежестью, с озерца тянет холодком. Осень уже близко. Тог молод и не верит в сказки, рассказываемые стариками, Тог никогда не видел эльфов и думает, что их просто придумали глупые женщины, чтобы вздыхать по вечерам и поносить мужа на чем свет стоит. Потому как ежели бы они были... Мысли Тога путаются и он забывает об эльфах, учуяв запах стряпни, доносящийся из пещеры. К аромату мяса примешивается дух раскаленного железа и крепкого пота, стоит подойти чуть ближе, но от этих, знакомых с детства запахов, ноги несут лишь быстрее в глубь горы, туда, где дом, туда, где любят и ждут.
Холодная луна бесстрастно взирает на мир своим круглым глазом. Она бесстрастный свидетель, лишенный мнения и возможности повлиять на события. Тяжело дыша, широко загребая руками по снегу, сквозь бурю пробирается путник. Он один в горах, на нем старый плащ и остроконечная шляпа. На вид ему не больше тридцати лет.
Удары кузнечного молота, доносящиеся сверху и эхом дробящиеся о камни, раздражают слух и дракон морщится, но не открывает глаз. У него впереди вечность, а смертные, посмевшие нарушить его покой, скоро уйдут, нет смысла просыпаться. Можно ведь продолжать дремать. Подумаешь, какому-то кузнецу приспичило молотом помахать. Экая невидаль...
Ветер крепчает, а горный хребет, извиваясь подобно змее, уходит все дальше, все выше в небо. Путник замирает. Он тяжело дышит и пар клубами поднимается ввысь, туда, куда упираются пики хребтов. Человек, постояв немного, плотнее запахивает свой шерстяной плащ и продолжает одинокий путь наверх.
- Лукас! - раздается визгливое, эхом разносясь под сводами пещеры. - Ой! - уже тише, добавляет тот же голос. - Лукас! Подожди меня! - Она настойчиво шепчет, боясь говорить громко.
- Чего тебе? - тот, кого называли Лукасом, оборачивается.
- А ты уверен, что дракон спит? А если мы его разбудим? Что тогда?
- Я тебе сотни раз уже говорил, - Вздыхает долговязый юноша. - Да, Дантрис спит. Как любой дракон, он может спать вечность и наша задача как раз в том, чтобы не разбудить его. Иначе, - Он равнодушно пожимает плечами. - у дракона будет сытный ужин.
Девчонка замирает, ухватившись обеими руками за ремень котомки, которую несет и стоит так какое-то время.
Гном глубоко вздыхает и поднимается на ноги. В воздухе пахнет свежестью, с озерца тянет холодком. Осень уже близко. Тог молод и не верит в сказки, рассказываемые стариками, Тог никогда не видел эльфов и думает, что их просто придумали глупые женщины, чтобы вздыхать по вечерам и поносить мужа на чем свет стоит. Потому как ежели бы они были... Мысли Тога путаются и он забывает об эльфах, учуяв запах стряпни, доносящийся из пещеры. К аромату мяса примешивается дух раскаленного железа и крепкого пота, стоит подойти чуть ближе, но от этих, знакомых с детства запахов, ноги несут лишь быстрее в глубь горы, туда, где дом, туда, где любят и ждут.
Холодная луна бесстрастно взирает на мир своим круглым глазом. Она бесстрастный свидетель, лишенный мнения и возможности повлиять на события. Тяжело дыша, широко загребая руками по снегу, сквозь бурю пробирается путник. Он один в горах, на нем старый плащ и остроконечная шляпа. На вид ему не больше тридцати лет.
Удары кузнечного молота, доносящиеся сверху и эхом дробящиеся о камни, раздражают слух и дракон морщится, но не открывает глаз. У него впереди вечность, а смертные, посмевшие нарушить его покой, скоро уйдут, нет смысла просыпаться. Можно ведь продолжать дремать. Подумаешь, какому-то кузнецу приспичило молотом помахать. Экая невидаль...
Ветер крепчает, а горный хребет, извиваясь подобно змее, уходит все дальше, все выше в небо. Путник замирает. Он тяжело дышит и пар клубами поднимается ввысь, туда, куда упираются пики хребтов. Человек, постояв немного, плотнее запахивает свой шерстяной плащ и продолжает одинокий путь наверх.
- Лукас! - раздается визгливое, эхом разносясь под сводами пещеры. - Ой! - уже тише, добавляет тот же голос. - Лукас! Подожди меня! - Она настойчиво шепчет, боясь говорить громко.
- Чего тебе? - тот, кого называли Лукасом, оборачивается.
- А ты уверен, что дракон спит? А если мы его разбудим? Что тогда?
- Я тебе сотни раз уже говорил, - Вздыхает долговязый юноша. - Да, Дантрис спит. Как любой дракон, он может спать вечность и наша задача как раз в том, чтобы не разбудить его. Иначе, - Он равнодушно пожимает плечами. - у дракона будет сытный ужин.
Девчонка замирает, ухватившись обеими руками за ремень котомки, которую несет и стоит так какое-то время.